Коммунистические организации по всему миру справедливо выступают против поставок оружия угнетающими, великими странами своим прямым ставленникам по империалистическому лагерю с целью укрепления своего господства. Хорошим примером могут послужить акции бойкота поставок оружия Израилю, организованные рядом левых профсоюзов, которые RCIT освещали в своей недавней статье. Подобные акции действительно внушают уважение и солидаризируют мировой рабочий класс.

Но универсальное ли это правило и всегда ли дело обстоит именно так? Несомненно, мы живём в эпоху обострения империалистических противоречий (при этом не дошедших ещё на данный момент до открытой прямой общемировой конфронтации), когда та или иная империалистическая держава пытается использовать конфликт, скажем, между империалистической и неимпериалистической стороной в своих целях (правительство такой слабой, атакуемой страны часто даже может идти на уступки наименее агрессивному по отношению к ней империалисту), но всё же говорить о невозможности национально-освободительных, демократических войн на данном историческом этапе не верно.

Владимир Ленин замечал двойственность современных конфликтов:

«Империализм должен в нередких случаях порождать национальные войны. Юниус, защищающий в своей брошюре упомянутые «тезисы», говорит, что в империалистскую эпоху всякая национальная война против одной из империалистских великих держав приводит к вмешательству другой, конкурирующей с первой и также империалистской великой державы, и, таким образом, всякая национальная война превращается в империалистскую. Но и этот довод неправилен!»

Борьба неимпериалистической полуколониальной, внеблоковой страны или национально-освободительного движения против империалиста имеет под собой национально-демократические основания, она является неотъемлемой частью классовой борьбы, которая ведётся не только внутри стран между различными классами, но и между странами, занимающими разное положение в мировой системе империализма.

Мы помним, что во время Ирландского восстания 1916 года повстанцы использовали для своих целей и немецкое оружие, но почему же тогда оно было поддержано большевиками?

Ленин писал:

«Всякий здравомыслящий человек скажет: приобретать оружие путем покупки у разбойника в целях грабежа — отвратительно и подло, а покупать оружие у того же разбойника в целях справедливой войны против агрессора — нечто вполне законное. Только жеманные барышни и жеманные юноши, которые «начитались книг» и не извлекли из них ничего, кроме жеманства, могут видеть в этом что-то «грязное». Кроме людей этой категории, в такую «ошибку» могут впасть только те, кто заразился чесоткой."

При частом двойственном характере каждой конкретной войны при империализме необходимо выделить центральное противоречие на данный, конкретный момент. И если это центральное противоречие есть законная демократическая борьба нации против колонизации, она неизбежно нанесёт удар по империализму в целом, нанесёт удар по диктатуре и способствует обострению классовых противоречий внутри данного общества.

Для примера приведем слова Льва Троцкого:

«Допустим,что во французской колонии Алжире вспыхивает завтра восстание под знаменем национальной независимости и что итальянское правительство, движимое своими империалистическими интересами, готовится отправить восставшим оружие. Каково должно быть в этом случае поведение итальянских рабочих? Я намеренно беру пример восстания против демократического империализма и вмешательства в пользу восставших со стороны фашистского империализма. Должны ли итальянские рабочие воспрепятствовать отправке корабля с оружием для алжирцев? Пусть какой-нибудь ультра-левый посмеет ответить на этот вопрос утвердительно. Каждый революционер,заодно с итальянскими рабочими и с восставшими алжирцами, с негодованием отвергнет такой ответ. Если бы даже в фашистской Италии разразилась в это время всеобщая стачка моряков, и в этом случае стачечники должны были бы сделать исключение в пользу тех судов, которые несут помощь восставшим колониальным рабам; иначе они были бы жалкими трэдюнионистами, а не пролетарскими революционерами»

...

«Если Гитлер завтра окажется вынужден доставить оружие восставшим индусам, должны ли революционные немецкие рабочие воспротивиться этому конкретному действию стачкой или саботажем? Наоборот, они должны постараться, как можно скорее доставить оружие повстанцам.»

На вопрос о поставках оружия, как и на вопрос национального самоопределения, нужно смотреть диалектически: если поставки осуществляются в полуколониальную, угнëтенную страну, движению за национальное освобождение, то мировому рабочему классу просто необходимо выступать за гражданский и профсоюзный контроль над такими поставками и настаивать на их безвозмездности. Если поставки осуществляются в угнетающую, империалистическую страну, такие поставки необходимо саботировать. Мещанский социал-пацифизм есть не оружие борьбы за мир, а оружие войны, которое заряжается политическим абсентеизмом и стреляет преступным нейтралитетом в трудовые массы угнетённых стран.

Социалистам необходимо стремиться возглавить законную освободительную борьбу не смотря на мелкобуржуазное/буржуазное/националистическое/исламистское руководство такой борьбой, скинуть такое руководство с пьедестала. Этого можно добиться только ежедневной и кропотливой работой в рамках единого фронта.

Боритесь и поборите!

Где Россия прячет деньги?

Почему власти ЕС утверждают, что не могут найти большую часть иностранных активов России?

Михаэль Пребстинг, 16 апреля 2023 г.

https://links.org.au/where-russia-hiding-its-money-why-eu-authorities-claim-they-can-not-find-most-russias-foreign

В последние недели несколько новостных агентств опубликовали отчеты о состоянии зарубежных активов России. Согласно этим сообщениям, власти ЕС не в состоянии обнаружить большую часть российских денег, хранящихся в европейских финансовых институтах, недвижимости и предприятиях. Поскольку эти информационные агентства базируются в разных странах и имеют серьезную репутацию, точность их выводов не вызывает сомнений[1].

Общеизвестно, что западные правительства ввели масштабные санкции против России в начале вторжения президента России Владимира Путина в Украину в феврале 2022 года. Активы были заморожены, но не захвачены европейскими правительствами. Это был серьезный удар для Кремля, поскольку эта сумма составляла около половины валовых международных резервов ЦБ РФ.

Кроме того, западные правительства также заморозили активы, принадлежащие олигархам и другим гражданам России, хотя сведения о суммах противоречивы. Так называемая оперативная группа «Российские элиты, доверенные лица и олигархи» утверждает, что сумма составляет около 58 миллиардов долларов, в то время как в других отчетах цифра намного ниже и составляет около 20 миллиардов долларов.

Однако, по мнению экспертов, количество денег российских олигархов в Европе на порядок больше, и большая их часть остается нетронутой. Одни только лондонские дома пяти крупнейших олигархов стоят более 1 миллиарда долларов. В целом, по данным Bloomberg, общий объем прямых иностранных инвестиций России в ЕС оценивается в 136 млрд евро.

Среди западных правительств растет тенденция к тому, чтобы положить конец войне, подтолкнув Украину к компромиссу с Кремлем.[2] Власти ЕС также рассматривают возможность ареста российских активов для покрытия расходов на послевоенное урегулирование. Это тем более важно, что Украина — полуколониальная капиталистическая страна — полностью разрушена путинской агрессивной войной и при этом увязла в долгах[3]. Хотя западные правительства оказали ограниченную поддержку украинской войне национальной обороны, они полны решимости получить от нее как можно больше денег. Поскольку Киев вряд ли в состоянии оплачивать реконструкцию и закупки оружия, западные правительства хотели бы покрыть свои расходы за счет российских денег. Однако глава рабочей группы ЕС, шведский дипломат Андерс Анлид признал в недавнем интервью, что Брюссель сталкивается с огромными трудностями в поиске большинства российских иностранных активов. До сих пор рабочая группа могла идентифицировать лишь небольшую часть замороженных 300 миллиардов фунтов стерлингов. Поступают противоречивые сообщения о том, сколько российской наличности было заморожено — в одних сообщениях утверждается, что это около 37 миллиардов долларов, в то время как другие неуказанные власти ЕС говорят только о 22 миллиардах долларов, по данным Bloomberg. Остальное таинственно пропало. В то же время усилия по выявлению и замораживанию денег российских олигархов, находящихся под санкциями, также продвигаются медленно, и пока выявлено всего 22 миллиарда долларов.

Действительно ли западные правительства невежественны?

Как это можно объяснить? Рабочая группа ЕС говорит, что проблема частично связана со сложностью того, как ЦБ РФ сообщает о своих зарубежных активах. Но в нем также говорилось, что фактическая сумма денег ЦБ РФ в Европе может быть значительно меньше 300 миллиардов долларов. Кроме того, поскольку общеевропейская система отчетности о банковских холдингах только сейчас создается, целевая группа зависит от отчетности отдельных национальных государств. Тем не менее, очень сложно поверить, что конкретное местонахождение сотен миллиардов валютных резервов ЦБ РФ является загадкой для властей ЕС. Это не деньги, принадлежащие олигарху, который по понятным причинам заинтересован в сокрытии суммы своего богатства. Важнейшей целью валютных резервов центрального банка является использование таких активов в качестве «гарантий» для международной торговли и финансовых операций. Это требует определенной прозрачности таких иностранных активов — противоположность тайному сокрытию их в неизвестном месте.

Кроме того, как показывают недавние утечки из Пентагона, ЦРУ (и, скорее всего, другие спецслужбы) обычно хорошо информированы о разного рода государственных секретах. Если такие агентства способны перехватывать обсуждения в российском или южнокорейском правительстве, если они знают о вмешательстве Моссада во внутреннюю политику и о планах Египта продать оружие Путину, то как же они могут не знать о местонахождении валютных резервов ЦБР, которые накопились за несколько лет?

Кроме того, если Bloomberg знает об общем объеме прямых иностранных инвестиций России в ЕС, то как европейские власти могут не знать об их местонахождении?

Противоречивые политические и экономические интересы

Есть гораздо более вероятное объяснение невежества рабочей группы ЕС, которое связано с противоречивыми политическими и экономическими интересами западных правительств. Пока они хотят вернуть свои деньги за свою «бескорыстную» помощь Украине, у них есть стимул захватить российские зарубежные активы и передать эти деньги Украине, чтобы Киев мог немедленно передать их западным государствам и корпорациям.

С другой стороны, у отдельных западных правительств есть и другие, противоположные интересы. Во-первых, отдельные банки и финансовые институты могут предпочесть оставить деньги себе (не забывайте, что частные капиталисты — это прежде всего «патриоты» своего толстосума, а не страны).

Во-вторых, Россия — империалистическая держава, и она останется таковой независимо от того, чем закончится война на Украине[4]. Североамериканским и европейским государствам в будущем придется иметь дело с Кремлем. Отказ от захвата российских зарубежных активов может быть полезен для восстановления политических и экономических отношений в будущем в любой форме.

Есть и другая причина. Частная собственность неприкосновенна при капитализме. IntelliNews отмечает: «По законодательству ЕС активы можно легко заморозить, но арестовать их можно только при наличии судимости владельца. Что касается государственных активов, они могут быть законно конфискованы только в том случае, если две страны официально находятся в состоянии войны».

Это не только юридический вопрос, но, что более важно, политический и экономический вопрос. Андерс Анлид, глава рабочей группы ЕС, намекнул на это, когда сказал: «Найти приемлемые правовые средства — сложная задача». Арест российских зарубежных активов будет иметь глобальные и долгосрочные последствия. Это отпугнуло бы другие иностранные государства и капиталистов от перевода их денег в европейские страны в будущем. Это может означать конец Европы как финансового центра — по крайней мере, для неевропейских инвесторов. Западные правительства должны вспотеть из-за такого кошмарного сценария.

По всем этим причинам европейские правительства дважды подумают, прежде чем конфисковать российские зарубежные активы.

Некоторые уроки

Есть несколько уроков, которые можно извлечь из странных трудностей властей ЕС с обнаружением зарубежных активов России. Во-первых, это капитализм, детка! Лозунги вроде «Справедливость для Украины» и «Международная солидарность» отражают честную позицию настоящих социалистов. Но такие слова — чистейшее лицемерие, когда они исходят от империалистических правительств Европы и Северной Америки.

Европейские правительства сидят на сотнях миллиардов российских иностранных активов — как частных, так и государственных. Но они, по крайней мере до сих пор, фактически парализованы своими противоречивыми интересами. С одной стороны, они хотят завладеть деньгами и прикарманить их себе (пусть и замаскировавшись под «помощь Украине»). С другой стороны, они опасаются, что такой шаг будет иметь негативные долгосрочные последствия для их отношений с Россией и иностранными капиталистами в целом.

По этим причинам у социалистов нет причин поддерживать (неохотные) усилия европейских правительств по захвату российских зарубежных активов. Почему мы должны подписываться под политику великой державы, когда один грабитель берет деньги у другого грабителя? Однако это не означает, что социалисты должны безразлично относиться к финансово-экономическим нуждам Украины – страны, которую путинский режим хочет искоренить как независимое государство и уже разрушает грубой силой[5]. Следовательно, наши русские товарищи, вставшие на сторону освободительной борьбы украинского народа с начала путинского вторжения, поддерживают «прямую передачу российских активов Украине без каких-либо условий и какой-либо промежуточной силы. Украинское государство должно направить своих представителей в страны Запада, чтобы облегчить такую передачу. (…) Такие активы должны использоваться для покрытия военных расходов Украины, а также расходов на восстановление страны. Однако они не должны использоваться для погашения каких-либо долгов. Наоборот: социалисты западных стран должны призвать к немедленному списанию всех долгов Украины».[6] Конечно, было бы глупо доверять буржуазному и пронатовскому правительству президента Украины Владимира Зеленского. Социалисты должны выступать за то, чтобы украинские рабочие и народные массы взяли под свой контроль все переданные активы и помощь. То же самое относится ко всем военным и невоенным поставкам из-за рубежа. Пока правительство Зеленского остается у власти, должна быть публичная прозрачность всех финансовых операций и расходов, чтобы это видел весь народ Украины. Такой подход к российским зарубежным активам лучше всего подходит для того, чтобы учесть как необходимость усиления законной войны Украины в целях национальной обороны против путинского вторжения, так и принцип непримиримой оппозиции всем империалистическим державам (России и НАТО).

[1] https://www.intellinews.com/western-efforts-to-freeze-and-seize-russian-oligarch-money-going-poorly-272448/?source=russia; https://www.straitstimes.com/world/europe/not-easy-to-seize-russia-assets-says-eu-task-force-head, https://www.welt.de/wirtschaft/plus244756304/Geld-fuer-Wiederaufbau-der-Ukraine-Europas-heikle-Jagd-auf-Russlands-Staatsschatz.html.

[2] https://www.thecommunists.net/worldwide/global/towards-a-turning-point-in-the-ukraine-war/

[3] http://links.org.au/gigantic-destruction-ukrainian-society, https://www.thecommunists.net/theory/ukraine-a-capitalist-semi-colony/

[4] https://www.thecommunists.net/theory/the-peculiar-features-of-russian-imperialism/, http://www.thecommunists.net/theory/imperialism-theory-and-russia/; http://www.thecommunists.net/theory/imperialist-russia/; https://newpol.org/russia-an-imperialist-power-or-a-non-hegemonic-empire-in-gestation-a-reply-to-the-argentinean-economist-claudio-katz-an-essay-with-8-tables/; https://www.thecommunists.net/theory/once-again-on-russian-imperialism-reply-to-critics/.

[5] https://www.thecommunists.net/worldwide/europe/medvedev-claims-we-need-a-big-great-russia/

[6] https://www.thecommunists.net/worldwide/global/russian-state-and-oligarchs-assets-into-ukrainian-hands/ и https://www.socialisttendency.com/post/socialist-sanctions-oligarch-requisition.

Империализм, соперничество великих держав и революционная стратегия в XXI веке

Австрийский марксист Михаэль Прёбстинг провёл большую часть последних двух десятилетий, исследуя важные изменения, произошедшие в глобальной империалистической системе, и их последствия для революционной стратегии сегодня. Результаты этих исследований были отражены в двух книгах: "Великое ограбление Юга" и "Антиимпериализм в эпоху соперничества великих держав", а также во множестве статей в различных изданиях. Прёбстинг, также редактор thecommunists.net, обсудил свои взгляды на империализм XXI века с Федерико Фуэнтесом для LINKS International Journal of Socialist Renewal.

После окончания холодной войны в мировой политике, казалось, доминировали войны, которые стремились укрепить роль американского империализма как единственного мирового гегемона. Однако в последние годы, похоже, происходит сдвиг. В то время как Соединенные Штаты были вынуждены вывести войска из Афганистана, мы видели, как Россия вторглась в Украину, а такие страны, как Турция и Саудовская Аравия, демонстрировали свою военную мощь за пределами своих границ. В общих чертах, как вы понимаете текущую динамику внутри глобального капитализма?

Во-первых, я хотел бы поблагодарить вас за предоставленную мне возможность обсудить с вами теорию империализма — важнейший вопрос для всех марксистов в настоящее время.

Ваш вопрос носит всеобъемлющий характер и затрагивает ряд вопросов. В контексте такого интервью я вынужден ограничиться формулировкой нескольких тезисов, но я более подробно рассмотрел эти вопросы в недавних дебатах с Клаудио Кацем, прогрессивным профессором Университета Буэнос-Айреса. В принципе, нужно понимать текущие события в их историческом контексте, что означает сочетание и взаимодействие нескольких тенденций.

Гегемонистская роль США в капиталистическом мире была результатом исхода Второй мировой войны, в которой другие империалистические державы либо потерпели поражение (Германия и Япония), либо стали союзниками в подчиненном положении (Великобритания и Франция). Доминирование Вашингтона было усилено тем фактом, что у всех империалистических государств не было альтернативы, кроме как принять лидерство США, чтобы вести свою холодную войну против сталинистских государств. Когда последние рухнули и стали капиталистическими в 1989-91 годах, коллективный враг исчез, но гегемония США — особенно в военной и финансовой сферах — осталась. Это предоставило Вашингтону уникальную возможность играть, в определенной степени и лишь в течение ограниченного периода, роль глобального гегемона. Это был расцвет “глобализации”, исключительный и нетипичный период в эпоху империализма.

Однако, прежде чем я продолжу обсуждать роль США, нам нужно поместить вышеупомянутые события в более широкий контекст эволюции капиталистической мировой экономики. Как хорошо известно, период послевоенного “длительного бума”, который, кстати, также помог укрепить гегемонию США в империалистическом лагере, закончился в конце 1960-х и начале 70-х годов. Это открыло эпоху, в которой мировой капитализм все больше характеризовался долгосрочной тенденцией к застою, что в основном означало, что циклические фазы подъема становились слабее, а фазы кризиса - более серьезными. Конечно, этот период упадка был противоречивым процессом, но не может быть сомнений в том, что такая тенденция отражает долгосрочную тенденцию производительных сил к застою.

Такое развитие событий было вызвано фундаментальными внутренними противоречиями капитализма, на которые указал Карл Маркс в "Капитале". Он показал, что закон капиталистического накопления приводит в долгосрочной перспективе к изменению органической структуры капитала, когда компонент, создающий стоимость (живой труд или переменный капитал), становится все меньше по сравнению с компонентом, который не создает дополнительной стоимости (мертвый труд или постоянный капитал). Результатом такого процесса является уменьшение доли прибавочной стоимости по отношению к общему капиталу, что является основой того, что Маркс назвал “тенденцией нормы прибыли к падению”. Этот фундаментальный процесс неизбежно ускоряет кризисный характер капитализма. Современные экономисты-марксисты, такие как Эстебан Эсекьель Майто, Майкл Робертс, Эндрю Климан, Гульельмо Карчеди и Алан Фримен, продемонстрировали справедливость этих марксистских законов с большим количеством эмпирических доказательств. Я также недавно собрал некоторые статистические данные, которые эмпирически демонстрируют эту тенденцию.

Эта тенденция производительных сил к застою имела различные последствия. Это подтолкнуло монополистический капитал к поиску новых областей для прибыльных инвестиций. Одним из важнейших результатов этого процесса стал крупный сдвиг капиталистического производства ценностей из старых империалистических метрополий (Северная Америка, Западная Европа, Япония, Австралия) в так называемый Глобальный Юг и бывшие сталинские государства. В начале 2010-х годов около трех четвертей всех наемных работников жили за пределами западных империалистических стран. Если мы просто возьмем промышленный рабочий класс, который создает подавляющую часть капиталистической стоимости, эта доля еще больше — около 85,3% (или более 617 миллионов). Большинство этих промышленных рабочих живет в Азии. Сегодня эта доля, скорее всего, даже больше, чем десять лет назад.

Десять лет назад я опубликовал “Великое ограбление Юга”, в котором я определил эту тенденцию как "сдвиг на Юг" и, в частности, как “сдвиг в Азию”. Это глубокое развитие со многими последствиями, как для мирового политического развития, так и для социалистической стратегии. Но на данный момент я хочу ограничиться последствиями, которые имеют отношение к теме этого интервью. Среди них следующие.

Во-первых, такой “сдвиг на Юг” в значительной степени подорвал гегемонию западных держав, поскольку они больше не создают основную часть капиталистической стоимости. Во-вторых, и это связано с этим, некоторые полуколониальные страны Юга — так называемые “развивающиеся рынки” — укрепили свои глобальные позиции, хотя это крайне противоречивый процесс. В целом, эти страны в конечном счете остались полуколониями (хотя и развитыми промышленно); то есть они остаются в зависимом, подчиненном положении, учитывая, что иностранный капитал продолжает играть доминирующую роль в их экономике. Я опубликовал несколько исследований о таких полуколониальных странах, включая Индию, Грецию, Турцию и Украину. По мнению моих корейских товарищей и меня самого, Южная Корея является исключением и стала империалистическим государством в 2000-х годах, но рассмотрение этого выходит за рамки темы данного интервью.

В-третьих, такой сдвиг сыграл решающую роль в создании основы для быстрого процесса накопления капитала в Китае, который, в конечном счете, привел к его формированию как Великой империалистической державы. В—четвертых, из—за этих событий западные державы - и, что наиболее важно, США как их гегемон - были вынуждены активизировать свои политические и военные интервенции на Юге, чтобы гарантировать, что глобализация служит интересам Запада. Таков был объективный фон для глобальной “войны с террором”, которую Вашингтон развязал в 2001 году. Это была попытка избежать геополитических последствий (упадок Запада) экономического процесса аутсорсинга капиталистического производства ценностей.

Однако подобное стремление империалистических держав “защищать” свои глобальные интересы не ограничивается США или западными державами. Это также подталкивает новые великие державы, такие как Россия и Китай, к более активному вмешательству в мировую политику. Стремление империалистических держав ко все большему вмешательству за рубежом усилилось еще больше с 2019 года, когда начало Великой депрессии открыло новую эру кризисов и катастроф.

Прежде чем продолжить, возможно, было бы важно решить терминологический вопрос, чтобы избежать путаницы. За прошедшее столетие мы были свидетелями того, как термин "империализм" использовался для определения различных ситуаций, а иногда заменялся такими понятиями, как глобализация и гегемония. Учитывая это, какая ценность остается в концепции империализма и как вы определяете империализм сегодня?

Верно, что категория “империализм” использовалась в разных контекстах и с разными значениями. На самом деле, это не новое явление. Даже сам термин "империализм" был первоначально изобретен немарксистскими авторами в конце девятнадцатого века для описания политики расширяющихся колониальных империй, таких как Великобритания.

Однако для марксистов термин "империализм" имеет научное значение, которое связано с анализом монополистического капитализма Владимиром Лениным в начале двадцатого века. На мой взгляд, долг марксистов защищать эту, а также другие концепции, если они остаются в силе. Нет причин идти на уступки постоянно меняющемуся Духу времени, согласно которому та или иная теория, та или иная категория более или менее “в моде” — и, в любом случае, слишком часто люди забывают, каких взглядов они придерживались несколько лет назад.

Однако, в то же время, это не означает, что мы не должны дальше развивать теорию империализма (или другие марксистские концепции), чтобы интегрировать и объяснить новые разработки. Мои работы о вышеупомянутом “сдвиге на юг” капиталистического производства ценностей или о становлении Китая и России как новых империалистических держав являются попытками внести свой вклад в такую необходимую теоретическую работу.

Кратко прокомментирую две концепции, которые вы упомянули. Глобализация не заменила империализм, а была скорее специфической фазой империализма в особых условиях. Однажды я попытался охарактеризовать это формулой: “Глобализация = интернационализация + монополизация”. Такой процесс был возможен только при открытии мирового рынка в рамках единого политического порядка, который, естественно, требует единого гегемона. В определенной степени американский империализм был способен играть такую роль в течение определенного периода времени. Процесс глобализации был подготовлен наступлением мер жесткой экономии и диктатом МВФ в 1980-х годах, достиг полного расцвета в “Черные дни” 1990-х годов, все чаще подвергался нападкам в 2000-х годах, начал снижаться после Великой рецессии 2008/09 года и закончился, когда Китай и Россия вышли на мировую арену в качестве агрессивных глобальных игроков, что привело к торговым войнам, санкциям и протекционизму.

Гегемония — понимаемая надлежащим образом, без нео-Грамшианской метафизики — также является концепцией, которая является естественной частью марксистской теории империализма. Как упоминалось выше, США в течение некоторого времени могли играть роль гегемона в империалистическом лагере из-за специфических исторических расстановок в мировой политике. Однако этот период уже закончился. То, что мы наблюдаем в течение некоторого времени — если провести историческую аналогию — это возвращение к “классическому” империализму в том виде, в каком он существовал с конца девятнадцатого до середины двадцатого века. Под этим я подразумеваю период, когда не существует доминирующего единого гегемона, а скорее несколько великих держав, соперничающих за мировую гегемонию.

Учитывая это, какая часть ленинского анализа остается актуальной сегодня и какие элементы были вытеснены последующими событиями?

Как я уже говорил ранее, на мой взгляд, ленинская теория империализма остается весьма актуальной для понимания капитализма в двадцать первом веке. Другие теоретики марксизма, такие как Роза Люксембург, Лев Троцкий и Николай Бухарин, также внесли ценный вклад в марксистскую теорию империализма. Некоторые опровергают эту теорию, потому что они неправильно понимают суть концепции Ленина. Они используют анализ Ленина как своего рода контрольный список, и если один критерий больше не существует или не существует в той же форме, они приходят к выводу, что теория больше не действует. Этот ошибочный подход также обычно не позволяет распознать империалистическую природу Китая и России.

Резюмируя суть теории Ленина в одном предложении, я бы сказал, что она характеризует империализм как особую историческую стадию капитализма, на которой небольшое количество монополий и великих держав политически доминируют и экономически сверхэксплуатируют остальной мир. Большинство черт, описанных Лениным, остаются на месте, такие как доминирование монополий и нескольких великих держав, актуальность экспорта капитала и существования финансового капитала (как слияния промышленного и банковского капитала) и геополитическая борьба между великими державами за сферы влияния.

Однако это не означает, что ничего не изменилось со времен Ленина и Троцкого. Холодная война между Западом и сталинистскими государствами временно и в определенной степени отодвинула соперничество между империалистическими великими державами на задний план. Более того, в первой половине XX века значительная часть Юга была колониями, непосредственно управляемыми империалистическими державами (хотя такие полуколонии, как Китай, страны Латинской Америки и Турция, уже существовали в то время). Однако за последние 50-60 лет осталось лишь несколько колоний, в то время как большинство стран Глобального Юга являются капиталистическими полуколониями. Следовательно, империалистическое господство в политическом смысле на Юге гораздо более косвенное.

Другим важным различием — возможно, самым важным — между империализмом во времена Ленина и сегодня является вышеупомянутый сдвиг капиталистического производства ценностей на юг. В прошлом доминирующие мировые державы одновременно производили основную часть капиталистической стоимости. Это больше не относится к старым империалистическим державам Запада. Это, конечно, иначе в случаях Китая, Южной Кореи и, в меньшей степени, России. В действительности сдвиг капиталистического производства стоимости на юг даже больше, чем указывают официальные цифры буржуазных экономистов. Причина этого в том, что такие категории, как валовой внутренний продукт (ВВП), особенно в эпоху аутсорсинга и “глобальной цепочки создания стоимости”, неточно отражают долю капиталистической стоимости, произведенной в различных частях мира. Экономист-марксист Джон Смит и другие очень подробно проанализировали этот вопрос.

Такой сдвиг на Юг также имел важные последствия для форм империалистической сверхэксплуатации. Как я обсуждал в Великом ограблении Юга, определенные формы сверхэксплуатации стали гораздо важнее, чем 100 лет назад. Наиболее важными формами передачи ценности с Юга на Север являются вывоз капитала в виде производственных инвестиций, вывоз капитала в виде денежного капитала (займы, валютные резервы, спекуляции и т.д.), неравноправный обмен и миграция.

Последнее особенно интересно, поскольку миграция из стран Юга в северные метрополии существовала во времена Ленина в гораздо меньшей степени. Как я уточнял в некоторых работах, миграция представляет собой уникальную форму передачи ценностей с Юга на Север. В этом случае капитал в империалистических мегаполисах использует различные формы национального угнетения, посредством которых они извлекают выгоду из низкой заработной платы рабочих-мигрантов (ниже стоимости их рабочей силы); из отсутствия или только ограниченных затрат на их образование, поскольку мигранты часто получают образование в своей родной стране; и из необходимости либо не платить, либо сокращать расходы на пенсию мигрантов и социальное обеспечение.

Первоначальные империалистические державы построили свое богатство и военную мощь на колониальных завоеваниях и разграблении докапиталистических обществ. Как были заложены экономические основы новых империалистических сил и какие специфические черты позволили им присоединиться к лагерю империалистических держав?

Верно, что первоначально большинство империалистических держав либо обладали колониальными империями, например, Британия и Франция, а также Испания, Португалия, Бельгия, Нидерланды и, позднее, Япония; имели обширные внутренние колонии, такие как империя Габсбургов и Россия; либо были государствами-поселенцами, построенными на разграблении докапиталистических обществ, таких как Соединенные Штаты. Были и исключения, наиболее важные из которых - Германия, у которой было всего несколько колоний, которые не сыграли существенной роли в ее становлении как империалистической державы. Это полезный пример того, почему марксисты не должны воображать, что для страны существует только один возможный путь стать империалистом. Этого не было ни в прошлом, ни сегодня.

Ваш вопрос затрагивает ключевой момент в текущих дебатах о марксистской теории империализма. Тем, кто отрицает возможность возникновения новых империалистических держав, не хватает диалектического понимания концепции Ленина. Фридрих Энгельс в "Анти-Дюринге“ указал: "Движение - это способ существования материи. Никогда и нигде не было материи без движения и не может быть”. Но что означает движение? Это означает, среди прочего, возможность преобразования данного явления из одной формы в другую — процесс, который позволяет трансформировать сущность такого явления. Следовательно, Энгельс высоко оценил как важный вклад Гегеля то, что “впервые весь мир, природный, исторический, интеллектуальный, представлен как процесс, то есть как находящийся в постоянном движении, изменении, трансформации, развитии”.

С марксистской точки зрения бессмысленно отрицать возможность того, что некоторые империалистические государства могут стать полуколониями или что может произойти обратное. Приведу аналогию: ни один серьезный марксист не стал бы отрицать возможность того, что рабочий может стать капиталистом, или наоборот. Конечно, каждый случай должен обсуждаться конкретно, но отрицать такую возможность в принципе - это чистый догматизм без капли диалектики. Португалия представляется мне примером отсталого государства, которое утратило свой империалистический характер в 1970-х годах с распадом своих колониальных владений в Африке. Китай и Россия, с другой стороны, стали империалистическими державами. Как это произошло? Опять же, я должен ограничиться кратким изложением анализа, который я разработал в своих работах по этому вопросу.

Россия уже была империалистической державой до Октябрьской революции, как указывали Ленин и большевики. Хотя ее капиталистический характер исчез после 1917 года, сталинизм вскоре восстановил традицию великорусского шовинизма. Хотя это не сделало Россию капиталистической или империалистической державой, это помогло сохранить уродливую традицию, которая позже — после распада Советского Союза — способствовала быстрому восстановлению идеологии империалистически-шовинистического Русского мира. Кроме того, успешная сталинская политика создания тяжелой промышленности с современными вооруженными силами заложила основу для последующих разработок, несмотря на экономический коллапс после 1991 года. Я бы не охарактеризовал Россию в хаотичные 1990-е как империалистическую державу. Однако с консолидацией российского капитала (который, в отличие от Восточной Европы, и несмотря на весь прозападный капитулянтизм Бориса Ельцина, избежал продажи своей экономики западным корпорациям); с приходом Путина к власти в 1999 году; и с одновременным началом Второй войны против Чечни, Россия восстановила свой империалистический статус.

Ленин однажды отметил, “что по своей экономической сути империализм - это монополистический капитализм”. Нет сомнений в том, что в экономике России на протяжении многих лет доминировали внутренние, а не иностранные монополии. Фактически, я показал в статье, что экономика России имеет даже более высокую степень монополистической концентрации, чем в западных странах.

Критики часто ссылаются на тот факт, что Россия экономически слабее США или других западных великих держав. Однако быть слабее не обязательно означает быть неимпериалистом. Это просто означает быть более слабой империалистической державой в экономическом плане. Тем не менее, российские монополии уже много лет осуществляют значительный экспорт капитала в страны Восточной Европы и Центральной Азии. Кроме того, он получил огромные дополнительные прибыли за счет сверхэксплуатации дешевой рабочей силы мигрантов, прибывающих из более бедных стран (в основном из Центральной Азии) и из своих внутренних колоний.

Более того, экономика России явно стала сильнее. Различные экономисты справедливо отмечали, что такие категории, как ВВП или искажающие расчеты, основанные на долларах США, как правило, недооценивают глобальный экономический вес России. На мой взгляд, это стало особенно очевидным в последние полтора года. Несмотря на введение беспрецедентных санкций против России, западным державам не удалось обрушить экономику своего восточного конкурента. На самом деле, в нескольких европейских странах, включая Германию, в этом году наблюдался меньший экономический рост, чем в России. Как говорят англичане, “вкус пудинга доказывается тем, что его едят”. Эскалация экономической войны между западными державами и Россией с февраля 2022 года без сомнения доказала, что Россия также является империалистической державой в экономическом плане".

Наконец, в марксистском понимании категория империализма включает политические, экономические и военные аспекты. Следовательно, нужно рассматривать данную страну во всей ее совокупности, а не выделять только экономический аспект.

Кратко о Китае. Эта страна стала империалистическим государством на другом фоне и другим способом. В отличие от России, Китай был капиталистической полуколонией до прихода Мао к власти в 1949 году. Тем не менее, не следует забывать, что до “века унижения”, то есть до середины девятнадцатого века, Китай на протяжении многих веков был могущественной империей, которая расширяла границы и угнетала другие народы (например, уйгуров, тибетцев, корейцев и вьетнамцев). Это не исторический анекдот, это представляет собой важнейший аспект идеологической концепции страны Тянься Ся (Под небесами) и ее официального взгляда на историю как на Срединное царство.

И здесь сталинизму удалось не только покончить с зависимостью Китая от империализма, но и заложить фундамент для создания национальной промышленности. Не менее важно, что он создал централизованный бюрократический государственный аппарат, который сумел подавить восстание рабочих и молодежи в мае-июне 1989 года и постепенно ввел капиталистические реформы. Таким образом, китайский режим — в отличие от его российского коллеги — избежал краха. Он сохранил сильный и эффективный государственный аппарат, который был необходим для капиталистического восстановления, создавшего соответствующую местную буржуазию, дисциплинированную и пригодную для эксплуатации рабочую силу и сильный государственно-капиталистический сектор.

Быстрый экономический рост Китая часто ставит наблюдателей в тупик. Друзья-сталинисты Пекина даже воспринимают это как доказательство его успешного пути к “социализму с китайскими особенностями”, хотя они мало что могут сказать о аналогичных периодах долгосрочного роста в капиталистических странах, таких как Япония, Южная Корея или Тайвань, в 1960-х, 70-х и 80-х годах. Напротив, я утверждаю, что такой период быстрого роста экономики Китая, который, похоже, подходит к концу, можно объяснить сочетанием следующих факторов.

Во—первых, стабильный сталинский режим, который стал сталинистско-капиталистическим режимом, создал условия для долгосрочного процесса первоначального накопления капитала. Этот процесс происходил на базе страны с огромным населением и огромным потенциальным внутренним рынком. Такой сталинско-капиталистический режим также позволял ему управлять значительными иностранными (империалистическими) инвестициями, не теряя контроля над своей экономикой.

Кроме того, режим использовал так называемую систему хукоу, согласно которой жителям не разрешалось работать или проживать за пределами административных границ регистрации их домохозяйств без разрешения властей. С помощью этой системы режим создал огромный слой из сотен миллионов “мигрантов” (как их называют в Китае), которые были наняты в качестве сверхэксплуатируемых работников в самых богатых регионах. Эти рабочие-мигранты произвели значительную часть прибавочной стоимости для отечественных и иностранных капиталистов в последние десятилетия.

После Великой рецессии 2008/09 года стало ясно, что Китай превратился в зарождающуюся империалистическую державу. В нескольких исследованиях я показал, что Поднебесная в настоящее время является ведущей страной в мировой экономике во всех соответствующих аспектах. Это ведущая, если не самая передовая нация, когда речь заходит о доле в мировом ВВП, промышленном производстве, мировой торговле, экспорте капитала и ведущих мировых корпорациях и миллиардерах. Китай стал самым важным империалистическим соперником США.

Некоторые утверждают, что Китай и Россия не являются империалистическими, поскольку им не соответствуют все пять черт ленинского империализма или их место в глобальной иерархии стран, предпочитая характеризовать их как полупериферию или, в некоторых случаях, субимпериалистические. Как вы оцениваете такие страны, как Россия и Китай, вписывающиеся в глобальную империалистическую систему и концепцию многополярности, продвигаемую левыми, которые считают, что Китай и Россия не являются империалистическими?

Верно, что ряд самопровозглашенных авторов-марксистов отрицают империалистический характер Китая и России. Это основано на ошибочном взгляде на ленинскую теорию империализма. Ленин (как и Троцкий) никогда не подходил к классовому характеру государства, беря пять критериев в качестве контрольного списка, и на основании того, что один критерий не был выполнен, отказывался называть страну империалистической. Такой подход не позволил бы Ленину охарактеризовать относительно отсталые страны, такие как Россия, Япония, империя Габсбургов или Италия, как империалистические. У Ленина не было узкого взгляда на империалистические государства, он скорее рассматривал совокупность политических, экономических и военных факторов, которые характеризовали отношения таких великих держав как к угнетенным нациям, так и к их империалистическим соперникам.

Как вы указали, влиятельным направлением сегодня среди теоретиков левого толка является так называемая “теория мир-системы”, которая восходит к американскому социологу Иммануилу Валлерстайну. Современные сторонники этого подхода рассматривают “коллективный Запад” как объединенную силу под полным господством США. Они догматически исключают возможность того, что Россия и Китай станут империалистическими, и рассматривают их скорее как “полупериферию”. Такой подход эмпирически неверен, поскольку политические и экономические факты о силе Китая и России как всемирно влиятельных великих держав говорят сами за себя. Это также— как я объяснил в моей дискуссии с Клаудио Кацем, опасный подход.

Обычно те, кто отрицает империалистический характер Китая и России, также склонны рассматривать эти державы как “меньшее зло” или даже как “прогрессивную” альтернативу старым западным державам. Такой подход часто сочетается с реакционной программой “многополярного мирового порядка”. Среди тех, кто отстаивает подобную концепцию, различные сталинистско-путинистские партии или популистские и социал-демократические силы Прогрессивного интернационала (наиболее видными фигурами которого были Берни Сандерс, Луис Инасиу Лула да Силва, Янис Варуфакис и Джереми Корбин).

Эти силы утверждают, что “многополярный мировой порядок” был бы выше “однополярного мирового порядка” и что социалисты должны выступать за глобальную ситуацию, характеризующуюся не доминированием США / Запада, а существованием нескольких конфликтующих великих держав. Другими словами, они выступают за мировой порядок, в котором восточные великие державы, такие как Китай и Россия, имеют равное право голоса с США, Западной Европой или Японией. На мой взгляд, это реакционная программа. В действительности многополярный мировой порядок не означает и не может означать равенства для стран Глобального Юга; он означает и может означать только “равенство” нескольких новых великих держав со старым гегемоном. Это программа, пропагандирующая “мультиимпериализм”, то есть параллельное существование нескольких соперничающих империалистических держав. Однако, как показывает история с конца XIX века, такая ситуация неизбежно приводит к конфликтам и, в конечном счете, к мировой войне. Объективно, пропаганда многополярного мирового порядка является программой про-восточного социал-империализма, поскольку она поддерживает интересы Китая и России против интересов западных держав.

Социалисты должны противостоять всем великим державам: как на Западе, так и на Востоке. Они не должны выступать ни за многополярный или однополярный мировой порядок, но за международное единство трудящихся и угнетенных на основе антиимпериалистической и социалистической борьбы.

У сторонников так называемой теории субимпериализма другой подход. Создателем этой теории был бразильский социалист Руй Мауро Марини; Патрик Бонд и Ана Гарсия являются одними из наиболее выдающихся современных сторонников этой концепции. В отличие от сталинистов-путинистов и сторонников многополярности, они избегают какого-либо обеления режимов в Москве или Пекине. Тем не менее, как я уже уточнял в другом месте, я считаю эту теорию ошибочной. По сути, “субимпериализм” - это промежуточная категория, которая избегает четкой классовой характеристики обсуждаемых государств. Хуже того, в такой категории смешиваются все виды различных стран. Приведу пример: традиция Тони Клиффа, в которой Британская социалистическая рабочая партия является наиболее заметной силой, десятилетиями пропагандировала теорию субимпериализма. Алекс Каллиникос, их ведущий теоретик, охарактеризовал следующие страны как субимпериалистические: “Израиль, Иран, Ирак, Египет, Сирия и Турция … Индия, Вьетнам, Южная Африка, Нигерия, Бразилия и Аргентина”.

Как следствие, сторонники такой теории приписывают империалистическую характеристику странам, которые по сути являются капиталистическими полуколониями. С другой стороны, когда такие государства, как Китай и Россия, обозначаются как субимпериалистические, такая классификация предполагает, что они менее империалистичны по сравнению с США, Японией или Западной Европой. Такая теоретическая путаница может легко привести к политической неразберихе. Сторонники этой теории могут либо потерпеть неудачу в защите предполагаемой “субимпериалистической” (но фактически полуколониальной) страны от империалистического агрессора. Или они могли бы встать на сторону предполагаемого “субимпериалистического” (но фактически империалистического) государства против империалистического соперника. Я осознаю и ценю, что не все сторонники теории субимпериализма делают такие тактические выводы для классовой борьбы. Но я думаю, что такие опасные и ошибочные выводы подразумеваются в этой теории.

Видите ли вы какие-либо возможности для наведения мостов между антиимпериалистической борьбой на международном уровне, принимая во внимание, что местные движения могут обратиться за поддержкой (и даже военной помощью, как в случае с Украиной) к различным империалистическим странам? Могут ли левые продвигать позицию неприсоединения к блокам (нейтралитет), не отказываясь от солидарности? В целом, как должен выглядеть интернационалистический антиимпериализм двадцать первого века?

Я вижу как необходимость, так и возможность наведения таких мостов. Конечно, я не хочу отрицать трудности. Мы с моими товарищами более трех десятилетий сотрудничаем с различными сообществами мигрантов, в основном из арабских и мусульманских стран. Иногда случается, что те, кто борется против прозападного режима (например, Ирака или Египта), симпатизируют “врагу моего врага”, то есть России и Китаю. А те, кто борется против про-восточного режима (например, Сирия, Чечня, уйгуры в Китае и Судане), придерживаются противоположных симпатий. Однако многие активисты поняли, что Великие державы Востока и Запада “все хуже”. В различных случаях удавалось объединить активистов из разных слоев общества на основе интернационализма и антиимпериализма.

Более того, я считаю важным привлечь социалистов к такой последовательной интернационалистической и антиимпериалистической программе. Фактически, возможность такого сближения социалистов значительно расширилась в недавнем прошлом. Я помню, как это было десять лет назад, когда мы утверждали, что Китай и Россия были империалистическими державами. Мы были довольно изолированы и нашли очень мало людей, которые согласились с нами. За последние годы ситуация изменилась. В частности, война в Украине была настолько очевидной и варварской империалистической агрессией, что все больше и больше людей признают империалистическую природу этих держав.

Я думаю, что возможно и необходимо избегать позиции “враг моего врага - мой друг”. Социалистам необходимо анализировать каждый конфликт диалектическим и конкретным образом. Некоторые споры имеют явный характер конфликта между различными империалистическими государствами (например, торговая война между США и Китаем или санкции между НАТО и Россией). В таких случаях, на мой взгляд, нужно выступать против обоих лагерей и отстаивать революционно-пораженческую позицию против обоих (“двойное пораженчество”). Это означает, что социалисты должны выступать за жесткую оппозицию обоим лагерям и пытаться использовать войну для усиления классовой борьбы против каждого правительства. В других случаях это может быть конфликт между империалистической державой и полуколониальной страной или угнетенной нацией. Примерами этого являются война России против чеченского народа в 1999-2009 годах или вторжение США в Афганистан (2001) и Ирак (2003). Здесь социалисты должны недвусмысленно защищать последних от империалистического агрессора.

Однако существуют также конфликты, которые имеют комбинированный или двойственный характер. В случае войны в Украине западные державы поддерживают Украину военной помощью. Однако это — по крайней мере, на данный момент — качественно не изменило характер войны; то есть, это остается, прежде всего, справедливой войной национальной обороны Украины против российского империализма, которую социалисты должны поддерживать. Аналогичным образом, конфликт между Израилем / США и Ираном или между США (и /или Южной Кореей) и Северной Кореей имеет аналогичный противоречивый характер. В таких конфликтах, я думаю, необходимо защищать полуколониальные страны, такие как Иран или Северная Корея, от империалистического агрессора (и его прокси). Естественно, такая защита не подразумевает никакой политической поддержки буржуазных и диктаторских режимов этих стран или Великих держав, поддерживающих эти страны.

Такая поддержка должна идти рука об руку со строгой оппозицией всем великим державам. Следовательно, нужно отвергать любую поддержку санкций, протекционизма или вооружения одной Великой державы против ее соперников, которые могут быть введены в контексте таких конфликтов (вспомните, например, о западных санкциях против России). На мой взгляд, такой подход мог бы составить основу для антиимпериалистического интернационализма в 21 веке — программы, по которой социалисты со всех уголков мира могли бы и должны объединиться.